Поскольку вся лента завелена стенаниями про Нотр-Дам, несколько пояснений. Во-первых, про обрушившийся шпиль, которому много веков. Шпилю мало веков. Есть картины, прикиньте, где собор без него вообще. Нотр-Дам по сути, частично новодел гения реставрации эпохи префекта Османа Эжена Виолле-ле-Дюка, который восстановил большинство барельефов и сделал шпиль более готичным, чем он был изначально. Внутри собора была (увы, теперь уже в прошедшем времени приходится писать) прекрасная экспозиция, показывавшая ход строительства и внешний вид. Там все четко показано, когда шпиль тю-тю, и когда он появился вновь.
Во-вторых, собор мог сгинуть еще в позапрошлом веке. Были абсолютно реальные планы снести эту рухлядь, пришедшую в полный упадок. Главным адвокатом церкви стал Виктор Гюго, очень вовремя выпустивший всем известный роман. Собор отстояли.
В-третьих, у французов нет авиации, чтобы тушить собор с воздуха. Я не спец, но я не видел никакой летающей техники в Питере, когда горел Измайловский собор.
В-четвертых, данный пожар - прекрасный пример того, как горело некогда все и всегда. Соборы особенно, потому что повышенный людской трафик и обилие свечей. Лучше соборов горели только театры. Именно поэтому в конце XIX, начале ХХ вв. самыми насосными компаниями были общества страхования от огня.
В-пятых, во всем этом есть некая печать времени. Собор восстанавливали отнюдь не потомственные галлы, я видел этих работничков. Так что Европа огребла то, что огребла. Пишу это без малейшей злой иронии. Просто за все надо расплачиваться, в том числе за колониальную политику. Обратка прилетит, закон сохранения энергии не отменишь. Гастарбайтеры еще меньшее зло, чем сидящие на пособиях. Но каждый раз, проходя по Bulevard de Magenta или по Saint-Denis, я поражаюсь, сколько же вас здесь ленивых, тупых и наглых, и все это потому что, что французы вам это позволяют. Сжечь собор, пусть и от распиздяйства (а я уверен, что это была главная причина, от какого-нибудь непотушенного хабарика, брошенного на лесах) - это замечательный финальный аккорд во всей этой иммигрантской истории.
